Отзывы на фильмы Александра Абдулова без оценки

…часть вторая: образная устремлённость экранно-литературных характеров…

…что касается однозначных и неоспоримых достоинств телевизионного творения Владимира Бортко — они видны абсолютно невооружённым зрительским испытующим оком. Актёры, задействованные в постановке, пускай и не отвечают целиком и полностью авторской, книжной версии булгаковского первоисточника, всё же способны вызывать неподдельное восхищение. По всецело понятным резонам — наиболее отчётливые, густые и пронзительные характеры у прозаика Булгакова вышли таковыми же и у постановщика Бортко. Дебоширские, бесовские козни свиты Воланда создают неизгладимое впечатление. Демон безводной пустыни Азазелло (…Александр Филиппенко…), регент-переводчик Коровьёв-Фагот (…Александр Абдулов…) и озорной шут, кот-оборотень Бегемот (…Александр Баширов…) не смогли оставить равнодушными зрителей «Мастера и Маргариты», так же, как это случилось и с читателями романа…

…Азазелло исполняет роль карающей длани при повелителе тьмы Воланде, безжалостно и символически, почти ритуально убивая чекистского агента-осведомителя барона Майгеля (…Дмитрий Нагиев…). Также, персонаж Филиппенко непринуждённо понукает Маргариту к ведьмовскому перевоплощению. Экранный Азазелло отнюдь не напоминает книжного ничем, кроме котелка на голове и торчащего изо рта безобразного клыка. Несмотря на эти несоответствия, харизма и актёрский талант Филиппенко обеспечили телеперсонажу необходимую долю демонического нахальства, напористости и пренебрежения человеческими судьбами. Фагот-Коровьёв вырисовался у Абдулова образом бесовского скомороха, позера и фигляра, призванного вызывать смущение, стыд и вводить в заблуждение, высмеивая все пороки московского социума тридцатых годов. Падший рыцарь удался настолько колоритным, метко и невероятно плотно втискиваясь в сотворённый Булгаковым образ, что менее чем восторженного «браво!» ничего и не заслуживает. И, наконец, Кот Бегемот — ироничнейший из шутов, демон-оборотень, образец классического чревоугодия, то и дело вносящий саркастические переполохи в нарратив своими комическими выходками-похождениями…

…Сергей Безруков и его Иешуа до просмотра может представляться наиболее спорным актёрским решением. Но состоявшиеся факты упрямы. Вечный, после яркого дебюта в понятно каком сериале «Саша Белый», кажется поначалу совсем не отвечает роли нищенствующего пророка. И сложением не такой, и упитан сверх необходимого, и челом непомерно светел, и взором слишком ясен. Но спустя пару серий, Сергей Безруков, пребывая в кадре большей частью в неподвижной статике, пользуясь лишь великолепной колоратурой своих голосовых интонаций и выразительностью мимики, передаёт Иешуа Га-Ноцри просто сногсшибательно. А в паре с Понтием Пилатом, в исполнении Кирилла Лаврова, строго конечно же, не являющимся отражением печатного иудейского прокуратора, дарит приятный опыт проникновения симпатии в сторону тех персонажей, к которым в оригинале можно было чувствовать лёгкое и невесомое недоумение. Пожилой Лавров, в противовес булгаковскому средних лет кавалерийскому военачальнику, придаёт своему Пилату строгую, умудрённую внутреннюю силу и удивительную имперскую властность. Невероятно, как Безруков с Лавровым, находясь в самых сложных съёмочных условиях исключительно суровых крупных планов, смогли передать все эмоции и переживания своих Пилата и Иешуа. Право слово, подобное мастерство достойно исключительного уважения…

…с облегчением можно выразить искреннее восхищение портретной похожестью актёра Александра Галибина с книжным Мастером, в котором на протяжении всего текста угадывались черты самого автора Булгакова. Галибин дополнительно метаморфирует своего персонажа в чертах одновременно вымышленного Фауста и реального Гоголя. Мастер в его исполнении — размытый образ с исчезающими чертами. Внешне различимая душевная боль, причинённая одиночеством, самокопанием и самобичеванием, жестокой критикой и читательским непризнанием, позволяет Галибину синтезировать характер, боль и страдания которые зритель чувствует так, словно это близкий и родной человек. Его Мастер почти ничего не помнит о своей жизни до встречи со своей самой большой и самой главной, единственной любовью — Маргаритой. Словно до момента встречи и не жил по-настоящему…

…Маргарита же Анны Ковальчук настолько светла и чиста в своих намерениях и в своих чувствах трепетной любви, что за ней на экране всегда ощущается некий светлый ореол. Первый с её появлением эпизод, когда возлюбленная и спасительная муза Мастера является на порог тёмной подвальной каморки, приносит на экран вместе с ней поток тёплого и нежного солнечного света. Героиня Ковальчук, оказывается окружена сиянием, как некое прекраснейшее божество. Да в сущности она и является им для своего Мастера, единственным светлым лучом в его непростой жизни. Кроме того она воплощает в себе женскую смелость любить ещё и вопреки всем преградам и обстоятельствам. Маргарита привлекательна, дерзка, отчаянна и неостановима в своём стремлении воссоединиться с возлюбленным. История их взаимной и беззаветной любви демонстрирует нечистой силе, что и в этом мире обычных смертных есть самоотверженная, преданная и истинная любовь. Такой силы чувство, когда всякий любящий, самолично обязуется разделять хоть даже и самую нелёгкую участь своего возлюбленного…

…сюрреалистическая, страстная и безумная любовь…

…«Леди Макбет Мценского уезда» — это кинотеатральная, достаточно камерная и фантасмагоричная инсценировка одноимённой повести (…а по терминологии самого автора, не повести даже, а просто недлинного прозаического очерка…) писателя-публициста Николая Лескова, написанной им в 1864-ом. Внутри печатных страниц и отрезов киноплёнки помещается история безумной, завораживающей и кровожадной страсти молодой и красивой, но уже замужней купчихи Катерины Львовны Измайловой (…Наталья Андрейченко…). Муж-купец которой регулярно, часто и помногу предаётся командировочным отлучкам. Катерина же изнывает от главного порока людей равно как ещё с приличным, так уже и совсем с неприличным достатком — скуки. И поскольку праздность, как известно, матерь всех грехов и пороков, героиня Андрейченко страстно влюбляется в моложавого и эффектного уездного приказчика Сергея (…Александр Абдулов…), всячески к тому же добивающегося её расположения…

…взаимное их влечение довольно быстро переходит в крепчайшую страсть. И вот уже любовники жарко и бурно «ночуют» в совместной постели купеческого особняка. Катерина готова оказывается на очень многое ради своего возлюбленного и внезапно вспыхнувшего чувства любви. И вот тут начинается определённого свойства художественно-рецидивистский магический реализм. Катерина Львовна хладнокровно травит нудящего и путающегося под ногами свёкра, который запер её полюбовника Сергея в сырых и стылых погребах хозяйской хаты. По предварительному сговору с сожителем-приказчиком в припадке взаимных выяснений супружеских отношений бьёт насмерть купца-мужа канделябром по голове с вполне ожидаемым для последнего летальным исходом. А где-то в антрактном перерыве уже вдова-Катерина — душит подручными постельной принадлежности средствами в виде спальной подушки несовершеннолетнего племянника Фёдора, могущего оспорить её наследственные права на совместно нажитое с убиенным благоверным имущество. Далее по законам триллерно-криминального жанра следует задержание, дознание, вскрытие, признание и, естественно, наказание. Любовники-душегубы предстают перед народным, церковным и уголовным судом, их секут плетьми и ссылают на поволжскую каторгу. Там Сергей оказывается уже увлечён другой узницей, демонстративно ухаживая за ней прямо перед глазами Катерины. В ответ на что, не растерявшаяся бывшая купчиха хватает соперницу и топит её до смерти в хладных водах неопознанного зауральско-тюменского водоёма…

…данная адаптация оставляет зрителя в предельно разобщённых чувствах. Этому в подавляющей степени способствует гений советского и украинского режиссёра, сценариста и продюсера, лауреата советской Госпремии и почётного звания «Народный артист Украины» Романа Гургеновича Балаяна. Коий — несомненный эстет, умеет и снимает удивительно красиво, талантливо, поэтически и завораживающе. С чисто абстрагированного визионерского ракурса восприятия балаяновская «Леди Макбет Мценского уезда» — эталонная, имени Парижской палаты мер и весов, идеальная без малого, непередаваемо романтическая и пугающе трагичная мелодрама о подлинной страсти безумной любви. Лента, безоговорочно затягивающая зрителей в атмосферу пыльного, сонного и скучного провинциального уездного городишки. Транслирующая с киноэкрана самый смысл удивительного драматизма женской одинокости. Изнывающей в неравном и ненужном уже браке. И обретающей вдруг внезапную и прочувствованную игру страстей. Кружащуюся от нежданного переизбытка желаний и эмоций в эротичном вальсе освобождения. Растворяющуюся в каскаде любовных чувств, ради которых она теперь готова буквально на всё. Совершать, например, ужасающие преступления, прощать насмешки и подлости. Даже фатальным финалом своей жизни наказать новую пассию своего любимого, но не его самого. И можно ли оправдать подобное «безумие» любовью? Скорее всего, ответ на этот вопрос известен только тем, кто испытал на себе такой мощи безудержное чувство. Всем же прочим, ничем кроме как сумасшествием, подобное более не видится…

…просмотр «Леди Макбет…» поднимает из душевной глубины как раз чувства, истинно присущие настоящей, жизненной драме. Тут нет иллюзорного и ненужного счастливого окончания. Нет и призрачной надежды благополучного исхода. Только реальное умопомрачение, безрассудная любовь, исступлённая страсть, юродивое предательство и драматичная трагедия. Ощущения по просмотру задумчивые и тягостные. Ведь любые, хотя бы и сугубо художественные осознания жесточайшей действительности, слабости людских натур и вызываемая из небытия пороков общечеловеческая жестокость закономерно рождает внутри ощущение скорбной, скребущей душевной пустоты. Которую страстно хочется наполнить до краёв чувственной теплотой своих самых близких, родных и любимых…

…неподражаемые и лукавые оказии, сопровождаемые риском неожиданных курьёзов…

…история берёт свою завязку с внезапной и скоропостижной кончины тёщи некоего делопроизводителя местного органа записи актов гражданского состояния безымянного города N по прозванию Ипполит Матвеевич Воробьянинов (…Анатолий Папанов…) в 1927-ом году. Умирающая сообщает презабавнейшее и будоражащее все степени восприятия известие: словно бы ей собственноручно было зашито некоторое, весьма однако при этом существенное, количество бриллиантов в одном из стульев гостиного гарнитура работы знаменитой элитарной столярно-краснодеревщицкой мастерской братьев Гамбсов. Что правда, поведать в какой именно из двенадцати наличествующих предметов фурнитуры упрятаны драгоценности и где конкретно теперь данная великоценная мебель пребывает, усопшая не успевает. Усугубляется нарушение спокойного уклада жизни и так уже огорошенного сверх всяческой меры Ипполита Матвеича ещё и двумя внешними, пришлыми факторами в людских обличьях. Первый — это священнослужитель церкви Фрола и Лавра по имени-фамилии Фёдор Востриков (…Ролан Быков…). Сей гражданин прознал о баснословном богатстве в каменьях от самой ныне покойной на исповеди и также принялся принимать все возможные меры для получения сокровищ в личную собственность. Вторым же оказывается самый главный из возможных здешних героев — плут, мошенник и авантюрист, «великий комбинатор» и «идейный борец за денежные знаки» Остап Ибрагимович Бендер (…Андрей Миронов…). Коий вступает с персонажем Папанова в преступную «концессию» и соглашается за две пятых от совокупной рыночной стоимости означенных ювелирных ценностей всемерно содействовать в поисках и окончательном обретении заветных и желанных драгоценных камней…

…режиссёр Марк Захаров избрал методологию для своего экранного воплощения одноимённого бессмертного произведения именитых литераторов-сатириков Ильи Ильфа и Евгения Петрова в «Двенадцати стульях» 1976-ого прямую, невесомую и лёгкую. При этом одномоментно и строгую, и свободную. С наименьшим ущербом для книжного оригинала Захаров поместил три печатные части романа в четыре шестидесяти минутных кинотеатральных серии и снабдил всё происходящее на экране бесподобным густым и завораживающе-убаюкивающим закадровым голосом автора-рассказчика в особе бесподобного Зиновия Ефимовича Гердта. Сейчас, по прошествии более чем сорока лет с момента первой премьеры, представить себе иной кинематографический стиль подачи «Двенадцать стульев» уже попросту немыслимо. Хронометраж в почти четыре с половиной предельно реальных часа позволяет не просто привыкнуть к происходящему и творимому актёрскому выше всяческих похвал лицедейству, но и войти в предложенный ритм фирменного захаровского симбиоза и органичного сращивания меж собой театральной сцены и художественного кинематографа…

…особый шарм, конечно же, происходящему на экране в «Двенадцати стульях» придаёт ещё и неповторимая, гениальная поистине, изысканно-аристократичная актёрская манера исполнения Андрея Миронова. Позволившая превратить словесный образ литературного Остапа Бендера не просто в достойное кинематографичное воплощение культового героя образцового плутовского романа отечественной прозы, но и, пожалуй, добавляющая в представление многомерного и мультисмыслового персонажа изрядную долю новых эмоциональных аспектов и чувственных линий. Отточенная до грациозного совершенства озорная галантность и проницательность витиеватого взгляда, живописность всякой реплики и каждого жеста попросту не может не приковывать неотрывно зрительское внимание к цветистой актёрской пластике Миронова…

…но самое удивительное в захаровской постановке «Двенадцати стульев» даже не гениальная актёрская вовлечённость звёзд первой величины. Поражает по-хорошему совсем другое. Когда на излёте четвёртого часа продолжительности ленты приходит озарение касательно того, что чрезмерная театральность, излишня музыкальность, обилие необязательных, факультативных в общем и целом танцевальных вкраплений и невероятная скудность бюджетной сметы не только не понижают итоговую качественность, а и возвращают понимание того, что подлинное и истинное Искусство, которое и стоит действительно надиктовывать с заглавной литеры «И», измеряется не количеством затраченных средств, величинами полученных гонораров, километрами пошитой костюмерии или тоннажем возведённых декоративов. А способностью имея в распоряжении настолько ограниченные исходные императивы, выпестовать такое пиршество для взора, души и ума, которое способно годами и декадами напролёт не сбавляя темпов и усилий, ослепительно сверкая безграничным обаянием, манить к себе буквально всякого и каждого соприкоснувшегося, подобно светлой и радостной мечте. Обнаруживая по просмотру неожиданно глубокую аллегоричность бытия. О том, что счастье, естественно, и в обретении и, конечно же, в обладании той самой заветной, сокровенной мечтой. Но и простое, тёплое осознание уже всего только близости к ней, такой страстно вожделенной и невыносимо желанной, способно придать единственно необходимые порой несколько мгновений восторженной уверенности, всенепременно желанные в преддверии непременно воссоединения с объектом своих чаяний, грёз и стремлений…

…часть первая: мистико-демоническая притча на новый, телевизионный лад…

…перенос книги на экран, пусть даже и в телесериальной, заведомо более длительной и спокойной вариации, не в пример двухчасовой, насыщенной и именно потому почти всегда чрезмерно скомканной и скоротечной киноадаптации — поступок равно как сопряжённый с высокой степенью риска, так и весьма и очень ответственный. А уж если это экранизация наиболее кинематографичной булгаковской классики в виде «Мастера и Маргариты», все вышеозвученные опасности возрастают в степени практически невероятной. Именно потому режиссёр и сценарист Владимир Бортко предпочёл фривольной интерпретации метод побуквенного изложения материала первоисточника. Внося в текст романа лишь сравнительно небольшие личные корректировки. Такой метод оказался, к счастью, целиком оправдан. Ведь язык кино довольно решительно отличается от прозаического. Текст пишется как правило одним единственным автором, самолично. А кинематограф — явление коллективное и симбиотическое. Здесь сплетаются виденья сценариста, режиссёра, оператора, актёров, мастеров по костюмам, гриму, звуку, специальным эффектам и монтажу. И всю эту первичную «какофонию» нужно собрать воедино, отладить и заставить «звучать» как единый и слаженный оркестр. И режиссёр выступает здесь не просто как грамотный организатор, но чуть ли не как дирижёр. Он настраивает, задаёт гармонию и ведёт своих исполнителей…

…и вот исходя из подобной концептуальной разницы созидательных подходов проистекает ещё одно «несоответствие». «Мастер и Маргарита» входит в обязательную школьную программу. То есть прочитан роман, есть такая надежда, всеми относительно грамотными гражданами. Особо проникшиеся так и вовсе способны цитировать текст Булгакова почитай что на память. А следовательно, у всех и каждого в сознании присутствуют относительно чётко сформировавшиеся образы знакомых по книге персонажей. Попасть в которые уже как правило за редкими исключениями актёрские работы, хотя бы и самые гениальные, не могут…

…и первейшее несоответствие творения Бортко с оригиналом — Воланд, в исполнении Олега Басилашвили. К неимоверному облегчению пропадающее сразу аккурат по произнесению актёром пары-тройки первых программных монологов. После каковых раздосадованные зрители и поклонники могут смело успокоится и насладиться образом взаправдашнего мессира, словно сошедшего с книжных страниц. Монументального, глубокого, мудрого, величественного и пугающе мистического. Басилашвили играет Воланда в первую очередь ещё и голосом. Низким, тяжёлым, исходящий из неимоверной глубины тысячелетий…

…но самым несомненным плюсом телесериала становится тройственная цветовая гамма. Двухцветная, янтарная, почти кинохроникальная московская сепия. Жёлто-фиалковый и кроваво-белоснежный римско-иудейский город Ершалаим. И в особо напряжённых моментах, магией и колдовством врывается в монохромность тридцатых годов прошлого века полноцветная, живая реальность, играя на ярких контрастах и подогревая зрительское воображение. Подобный подход великолепно усиливает общую позитивность телеадаптации и способствует более своевременному и качественному погружению в пространство бортковского «Мастера и Маргариты»…

…результатом возникает немного неоднозначное отношение. Телесериал 2005-ого, конечно же, является ничем не более, как экранной иллюстрацией великого литературного шедевра. Но, вместе с тем, существование телеверсии безусловно привлекает внимание к бессмертному произведению. И за это, а ещё и за трепетное отношение к булгаковскому тексту, Бортко заслуживает отнюдь никак не порицания, а совсем даже и вовсе наоборот. Ведь настолько добротного переложения читатели и зрители ждали очень давно. И теперь, после череды и сонма неудачных попыток, маститый Владимир Бортко в неожиданно краткие сроки отснял двенадцать великолепных телевизионных этюдов. На которые и знакомым с книгой и не таковым стоит как минимум обратить свои взоры. Поверьте, скорее всего вы как минимум не пожалеете…